– Вдуй ей хорошенько, дружище!

Мы смущенно оторвались друг от друга, и второй мальчишка засмеялся.

Я помахала ему.

– Привет, – сказала я.

Он посмотрел с удивлением; думаю, если бы я была трезвая, я бы знала, что делать. Они кружили вокруг нас, и им нравилось, что, хотя им всего около двенадцати, они кажутся злыми. Но я знала его со времен, когда он был еще карапузом в розовой коляске, которую его мамочка катала по улице. У него были плохо прооперированная заячья губа и густые каштановые волосы. Он приходил на детскую площадку на Грэм-стрит, куда меня мама тоже обычно водила и где по вечерам собирались дети постарше, некоторые для темных делишек: на них то и дело вызывали полицию. Они устраивали пожары на баржах на канале, грабили людей в переулках. Я давно не видела его маму, с тех пор как переехала обратно. Большую часть времени он слонялся один, на велосипеде, из которого давно вырос.

Однажды на Хеллоуин он пришел к нам домой за традиционным угощением. В одной руке он держал сумку Теско. В ту ночь на нем была оранжевая толстовка, хорошо совпавшая с сезоном, и она вся была грязная. Он забрасывал яйцами нашу дверь, потому что у нас закончились угощения, и когда он попросил денег взамен конфет, Малк ему категорично отказал. Мы не успели вытереть яйца, и они въелись в красную краску, а осколки скорлупы облепили дерево, как мини-мозаика.

Я ни разу не говорила с ним, кроме того Хеллоуина. Он узнал меня? Мы жили в сотне ярдов друг от друга, но он понятия не имел, кто я такая, кроме того, что я одна из жителей тех красивых домов, которые подходят прямо к каналу.

– Давай, – прошептал Себастьян мне в ухо, прижимая меня к себе за талию, когда мальчишки проехали мимо, и один из них поднял свой велосипед на дыбы резким рывком, щелкнув чем-то в воздухе. – Пойдем.

– Хорошо, – сказала я, тоже обнимая его за талию, и мы перешли по мосту во внезапном холоде раннего лета. На углу мы взялись за руки и медленно пошли по дороге. В окнах подвальных кухонь мелькали фигуры, подсвеченные теплым светом, который лился на нас изнутри. Кто-то проехал сзади на велосипеде – на самом деле я помню каждую мелочь.

– Мне войти? – спросил Себастьян, когда мы подошли к входной двери.

– Конечно да, – ответила я. – Мама встретит тебя, как блудного сына. Брайан Кондомин и Берти как-его-там тоже будут. Вебстеры с того конца улицы, тебе нравится Лореляй, ты с ней флиртовал…

– Не сходи с темы. – Он сжал мою руку. В тот момент я любила его, его серьезность, и как он был хорош. – Если я войду, то там твоя семья и мы. И мы можем опять во что-то вляпаться, и если все пойдет не так, то будет дерьмово.

Он наклонился вперед и прошептал мне в ухо:

– Послушай меня, перестань все портить. Я все еще люблю тебя.

– Я знаю, Себастьян, но…

– Но ты не любишь меня.

– Я не знаю, – сказала я тупо. – Я не знаю. Хотела бы любить. Этого достаточно?

– Хотела бы любить?

– Да. И еще мне страшно. Потому что мы вели себя друг с другом ужасно. И как все закончилось… – Я закрыла глаза. – Я так тебя любила, Себастьян. Не знаю, смогу ли я снова.

– Ох. – Наступило неловкое молчание, и он тихонько и нежно засмеялся. – Там у вас в подвале мужчина в пиратской шляпе.

Я посмотрела вниз. Три человека, а может быть, и больше, держали бокалы с вином и болтали что-то несвязное.

– Малку нравится…

– Ему нравятся пираты. Я знаю. Я купил ему книгу про Сэра Френсиса Дрейка. – Он вытащил из рюкзака книгу.

Я посмотрела на нее.

– Ты чудесный. Ты… – Я наклонилась и снова его поцеловала.

– Значит, теперь я тебе нравлюсь, потому что ты не приготовила ему подарок и ты хочешь выдать мой за свой.

– Нет! – сказала я, улыбаясь ему, когда шаги снова приблизились. – О, дело в другом, это… – Я схватила его руки. – Послушай. Мне нужно время. Дай мне…

Шаги остановились, и мы оба рассерженно обернулись. Высокая фигура показалась в темноте, смотря на входную дверь.

– Прошу прощения, – сказал он тихо. – Это дом Дилайлы Парр?

– Да? – ответил Себастьян немного вопросительно, все еще смотря на меня.

– Ах. Да, я друг… их друг, – ответил незнакомец, немного озадаченный. – Я приехал, чтобы увидеться…

– О, вы Берти? Извините. Мы только пришли, – сказала я, отпирая дверь. Себастьян сжимал мою руку. – Вы тоже пойдете? – спросила я его тихо.

– Я не Берти, – ответил незнакомец. – Вы Нина?

В коридоре послышались шаги, со стороны кухни. Мама распахнула входную дверь.

– Дорогая! Ты пришла. А это Себасть…

Она остановилась.

– Нет, – сказала она. – Нет.

За моей спиной Себастьян сказал:

– Привет, Дилл. Извини, что…

Но мама смотрела на незнакомца. Внезапно вся кровь отлила от ее лица. Я никогда такого раньше не видела и после не видела, как потом поняла.

Мужчина сказал:

– Ты не изменилась, Дилайла.

– Мама, кто это? – спросила я.

Мама наклонилась вперед, в темноту.

– Зачем ты вернулся? – прошептала она. – Почему сейчас?

– Это шок, я знаю. – Мужчина нервно улыбнулся. – Но я правда не знал, как еще тебя достать, Дилл. Ты не отвечала на мои письма…

Тяжелая поступь загремела на лестнице, и за маминой спиной возник Малк.

– Привет! – сказал он приветливо. – А это кто? – Он посмотрел на маму, потом на меня.

Незнакомец воспользовался этим как приглашением подойти поближе к ступенькам. Я отступила внутрь дома и смогла получше его разглядеть в свете из коридора. Он был загорелый и румяный, с бледно-светлыми волосами, а глаза при всем этом темно-карие.

– Я Джордж Парр, – сказал он. – Я… ну, на самом деле, я ее муж, по факту. Кто вы?

Я не могла оторвать глаз от своего отца. Все, о чем я могла думать в тот момент: Она не солгала мне. Она говорила правду.

Мама все еще смотрела на него.

– Зачем… зачем? – проговорила она, задыхаясь. – Джордж, зачем?

Его улыбка растаяла, и он оглянулся.

– Мы можем пройти в дом?

Мама сложила руки на груди; ее трясло. Слабым голосом она сказала:

– Нет, Джордж. Тебе нельзя туда входить. Чего ты хочешь?

– Я… – он едва слышно засмеялся. – Это странно, вот так об этом говорить. Ах… я… я хочу развода.

– Ты его получишь. Только уходи, – сказала мама чуть громче.

Он посмотрел на меня.

– Я приехал еще и из-за Нины. Мне нужно кое-что ей рассказать.